Неточные совпадения
К вечеру весь город знал, что Райский провел утро наедине с Полиной Карповной, что не только шторы были опущены, даже ставни закрыты, что он объяснился в
любви,
умолял о поцелуе, плакал — и теперь страдает муками
любви.
—
О, как мало знают те, которые никогда не любили! Мне кажется, никто еще не описал верно
любви, и едва ли можно описать это нежное, радостное, мучительное чувство, и кто испытал его хоть раз, тот не станет передавать его на словах. К чему предисловия, описания? К чему ненужное красноречие?
Любовь моя безгранична… Прошу,
умоляю вас, — выговорил наконец Старцев, — будьте моей женой!
…В заключение еще слово. Если он тебя любит, что же тут мудреного? что же бы он был, если б не любил, видя тень внимания? Но я
умоляю тебя, не говори ему
о своей
любви — долго, долго.
Кошелев подал докладную записку
о вступлении в брак с девицей Тертышной, и начальство разрешило ему этот брак. Между тем Вукол объяснялся Елене в
любви,
умоляя ее жить с ним; она тоже искренно клялась в
любви и при этом говорила ему...
Софья Николавна скоро одумалась, вновь раскаянье заговорило в ней, хотя уже не с прежнею силой; она переменила тон, с искренним чувством
любви и сожаления она обратилась к мужу, ласкала его, просила прощенья, с неподдельным жаром говорила
о том, как она счастлива, видя
любовь к себе в батюшке Степане Михайлыче,
умоляла быть с ней совершенно откровенным, красноречиво доказала необходимость откровенности — и мягкое сердце мужа, разнежилось, успокоилось, и высказал он ей все, чего решился было ни под каким видом не сказывать, не желая ссорить жену с семьей.
Раздраженный отказом, Бельтов начал ее преследовать своей
любовью, дарил ей брильянтовый перстень, который она не взяла, обещал брегетовские часы, которых у него не было, и не мог надивиться, откуда идет неприступность красавицы; он и ревновать принимался, но не мог найти к кому; наконец, раздосадованный Бельтов прибегнул к угрозам, к брани, — и это не помогло; тогда ему пришла другая мысль в голову: предложить тетке большие деньги за Софи, — он был уверен, что алчность победит ее выставляемое целомудрие; но как человек, вечно поступавший очертя голову, он намекнул
о своем намерении бедной девушке; разумеется, это ее испугало, более всего прочего, она бросилась к ногам своей барыни, обливаясь слезами, рассказала ей все и
умоляла позволить ехать в Петербург.
При воспоминании
о брате ей стало еще обиднее, еще более жаль себя. Она написала Тарасу длинное ликующее письмо, в котором говорила
о своей
любви к нему,
о своих надеждах на него,
умоляя брата скорее приехать повидаться с отцом, она рисовала ему планы совместной жизни, уверяла Тараса, что отец — умница и может все понять, рассказывала об его одиночестве, восхищалась его жизнеспособностью и жаловалась на его отношение к ней.
— Остановитесь, ради Бога, Наталья Алексеевна,
умоляю вас. Я не заслуживаю вашего презрения, клянусь вам. Войдите же и вы в мое положение. Я отвечаю за вас и за себя. Если бы я не любил вас самой преданной
любовью — да Боже мой! я бы тотчас сам предложил вам бежать со мною… Рано или поздно, матушка ваша простит нас… и тогда… Но прежде чем думать
о собственном счастье…
И, досадуя, что он не объяснился еще с Манюсей и что ему не с кем теперь поговорить
о своей
любви, он пошел к себе в кабинет и лег на диван. В кабинете было темно и тихо. Лежа и глядя в потемки, Никитин стал почему-то думать
о том, как через два или три года он поедет зачем-нибудь в Петербург, как Манюся будет провожать его на вокзал и плакать; в Петербурге он получит от нее длинное письмо, в котором она будет
умолять его скорее вернуться домой. И он напишет ей… Свое письмо начнет так: «Милая моя крыса…»
Она стоит у дверей, как изгнанная пери у ворот рая; она смотрит на него с робостью, ищет чего-то в глазах его, просит,
умоляет о чем-то и боится подойти. Никогда не казалась она ему так хороша!
Любовь и еще какое-то чувство, не менее горячее, но более чистое, вооружили ее в эти минуты всеми своими прелестями для победы над неверным.
— Видит господь, — говорил всесветный переводчик или переводитель вестей, — только из горячей
любви, из глубоковысочайшей преданности передаю вам великую тайну.
Умоляю о скрытности. Если узнают посол цесарский и Мамон, ходя, ощупывай то и дело голову.
— Признаюсь, у меня была эта мысль, но я вспомнил
о нашем ребенке и моя рука не поднялась на тебя… Твой сын защитил тебя… Он еще более, чем моя
любовь, заставляет меня простить тебя и позабыть
о случившемся… Ему одному ты должна быть благодарна за мое снисхождение… Я
умоляю тебя остаться…